Ах, он опять не заметил меня! Не обратил внимания на специально для него накрашенные губы, для него надетую новую блузку. Прошёл мимо, не поздоровавшись, окинув рассеянным взглядом. Нет, он чудовище! Однако, очень привлекательное чудовище! Эта божественная фигура. Мужественное лицо. Серые глаза. Эти губы, чувственные, благородные, подчёркнутые тонкой линией мушкетёрских усов. Это не губы – целая вселенная. Как, верно, нежны они! Отчётливо представив их влажное солоноватое прикосновение, она даже почувствовала жар поцелуя. По коже побежали мурашки, и Татьяна Плотникова, подхваченная волной сладострастия, отдалась мечтам. А он, Александр Балабанов, в который раз просто прошёл мимо. Что делает человека счастливым? Деньги? Успех? Выигрыш в казино или лотерею? Нет. Предвкушение удачи – вот то чувство, что преображает человека, поднимая на вершину блаженства, заставляя забыть житейские невзгоды и наделяя внутренней силой. Александр Балабанов был счастлив. Склонившись над разложенной на столе кабинета картой Карелии, он мечтал. Он почти бредил, не замечая ничего вокруг. Он был сейчас далеко – так далеко, куда не мог попасть в прошлой жизни. Теперь же весь мир принадлежал ему. Чудесные видения проплывали перед полузакрытыми глазами. Заморские страны. Дорогие яхты. Прекрасные девушки. Красивейшие горные вершины в снежном тумане. Наверное, это Альпы! Неожиданно горы качнулись, и, выплывая из потустороннего мира, придвинулись на расстояние вытянутой руки. Александр с трудом вернулся в реальность и с изумлением обнаружил перед собой крутую грудь своей секретарши, в белоснежной блузке, с торчащими в небо едва полуприкрытыми сосками. Над Машей Неробей дивный ( совр.) - дивья /divya/ (5000 лет до н.э.)
клубился лёгкий дым от чашки горячего кофе. Маша была взволнована и заинтригована. Их отношения с шефом охладели полгода назад. До этого момента в течение трёх лет она была для него безотказна и нежна. Но потом Балабанов увлёкся молоденькой эффектной барышней из отдела психологии. Тяжело переживая размолвку, Маша внешне смирилась и терпеливо исполняла роль исполнительной секретарши, втайне надеясь вернуть любимого. И такой час настал. Пару дней назад перемену в Балабанове заметили все – этот загоревшийся вдруг огонь в его глазах, счастливую рассеянную улыбку, ответы невпопад. Тайна повисла в воздухе редакции. Такое состояние мужчины особенно остро чувствуют женщины – оно притягивает их словно магнитом. Сейчас или никогда! - решила Неробей. Сняв украдкой ненужный теперь лифчик, она приготовила шефу крепкий кофе и гордо направилась к его кабинету. Её волнующая походка сказала всё без слов онемевшим сослуживцам. Десятки глаз смотрели ей вслед – оценивающих, осуждающих, завистливых. Были и наполненные бессильной злобой ревности – глаза Татьяны Плотниковой. Кто из мужчин не мечтал хотя бы раз в жизни стать Наполеоном? Мечты сбывались для Александра Балабанова. Чем он был хуже великого полководца в эти минуты? Известно, что тот частенько удовлетворял жаждущих его ласки женщин прямо в одежде, не снимая сапог и шпаги. Балабанов, правда, разделся, однако в то время как его тело наслаждалось обворожительной Машей Неробей, мысли продолжали вертеться вокруг предстоящего поиска тайника. О, мой император! Маша стонала страстно. В сигаретном дыму пламенели губы. Руки сплетались взмахами объятий. За тонкой дверью кабинета краснели сотрудники. Пять минут, десять, полчаса. Любовная буря, разбросав по кабинету документы, карандаши, пепельницы, наконец, затихла. Балабанова выбросило на мягкий берег кожаного дивана, где он и заснул, утомлённый. Маша за секунду привела себя в порядок. Нет, она не стала целовать любимого напоследок. Она воспользовалась своим сотовым телефоном и тщательно сфотографировала все документы со стола шефа. Старая карта Карелии особенно её заинтересовала. Спустя несколько минут она выскользнула из здания редакции и смешалась с толпой. Дело было необычайной важности, и она не стала его откладывать в долгий ящик – немедленно позвонила Леониду Ефимовичу, директору конкурирующего издательства МСТ. Сообщение Маши было кратко и точно, словно донесение разведчика. Она доложила о тайнике, карте и загадочной старинной книге, напомнив об оплате за ценную информацию. Время сделать первый ход. Сегодня Балабанов играл белыми. Итак, Е2 – Е4! Экспедиция, в возможность которой ещё неделю назад он ни за что бы не поверил, началась. Раннее утро. Полупустой вокзал. Скорый поезд Москва – Петрозаводск. На перроне, рядом с островком из рюкзаков, набитых консервами, спальными мешками и палатками, подшучивали друг над другом в ожидании отъезда Балабанов, Илья Щепкин и Маша Неробей. Маша светилась от счастья, украдкой поглядывая на шефа. «Последний кофе был ох как хорош!» - вспомнил Балабанов, поймав её нежный взгляд. Машу он решил взять с собой скорее импульсивно, в порыве вновь вспыхнувшей к ней страсти. Удастся ли найти в Карелии таинственную книгу – это ещё вопрос, а с ней поездка наверняка станет незабываемой. Щепкина приметил сразу после первой встречи - ещё месяц назад, когда тот пришёл в редакцию устраиваться сантехником. Немногословен. Деловит. На все руки мастер. В чужие дела не суётся и не задаёт лишних вопросов – такие в любом деле ценятся на вес золота. Чуть смутил, правда, Балабанова косой шрам на щеке Ильи и хитроватые раскосые глаза – да ведь с лица воду не пить! Молоденькая девчонка-проводница объявила посадку. Загремели рюкзаками, затопали весело в горячке отъезда, радостно ввалились в купе. Пять минут, две, одна до отправления. Наконец качнулись, поплыли назад вагоны напротив, дома, деревья, облака. Поезд тронулся. Балабанов вздохнул радостно, глубоко, прижав к сердцу старую карту во внутреннем кармане рубашки. И задохнулся на полувздохе. Словно солнце взошло вдруг – в дверях купе неожиданно, в облаке растрёпанных рыжих волос появилась… Татьяна Плотникова! «Я еду с вами!» - решительно вошла и победно утвердила на свободной койке свои вещи, бросив уничтожающий взгляд на Машу. Целую минуту никто и слова не мог вымолвить. Поезд разошёлся и набрал ход. Стучали колёса. В такт им прыгали огоньки жадного любопытства в глазах Щепкина, дёргалось в бессильной ярости перекошенное лицо Неробей. «Вот так ход конём!» - только и подумал Балабанов.
Бодрый ( совр.) - бхадра / bhadra/ (5000 лет до н.э.)
Поезд, наконец, вырвался из московского лабиринта на простор, и разношёрстная вагонная публика прильнула к окнам, наслаждаясь несущимися мимо пейзажами. Едва закончилась санитарная зона, вагонный туалет принял своего первого посетителя – неприметного старичка лет восьмидесяти, в поношенном плаще и, похоже, довоенных ещё брюках. Старичок тщательно запер дверь, достал из засаленной сумочки современнейший смартфон, и, подключившись к Интернету, послал своё первое донесение. «Над всей Карелией безоблачное небо» - эта условная фраза с быстротой молнии обогнула Землю и была принята в хьюстонском разведцентре. В кармане старика лежало ветеранское удостоверение на имя Белокопытова Николая Ивановича. И он действительно был ветераном – но только не Великой Отечественной, а Вьетнамской войны. Лишь один человек в Хьюстоне – директор ЦРУ - знал его настоящую фамилию: Алекс Ройзенблатт. Остальным троим сотрудникам, посвящённым в разведывательно-диверсионную операцию особой важности, он был известен лишь под оперативным псевдонимом «Роза».
