Ещё секунда ― и долгожданный жених уйдёт, сбежит, хлопнув дверью, оставив ему позор, пересуды соседей и перезревшую Акулину, наполненную злобой неутолённой страсти. И в этот самый критический миг мелькнул в глазах старика огонь решения. Тихо!!! - взвился над гудящей толпой его отчаянный фальцет. Гробовая тишина повисла в избе. Стремительной тенью метнулся он на чердак - и скорее назад, остановившись перед Радживом с большим, обмотанным холстиной, свёртком в руках. Вот моё приданое! Гости разом вдохнули отравленный жуткой интригой воздух и замерли не дыша, ловя каждое слово старика.
«Мы последние потомки Великих и Славных. Мы, гиперборейцы, пережили потоп, Трою и Атлантиду. Я помню свой род до сорокового колена. Сорок поколений передавали из рук в руки это сокровище. Время пришло: я больше не могу хранить тайну. Вы, Акулина и Раджив, получите всё, чем я владею, ― но это бесценный дар!» У Раджива подкосились ноги: кажется, он сходит с ума! В каком-то бреду, из последних сил потянулся он за телефоном - вызвать скорую, но в этот самый момент старик резким движением сдёрнул промасленную тряпку. В горницу словно вскочило бесцеремонное, ослепительно-яркое солнце, нестерпимым своим сиянием заставив зажмуриться, замереть, прикусить язык. Пошли, покатились по брёвнам яркие сполохи, рассыпались зайчиками по углам. Раздался, ― нет, не возглас, не крик, - многоголосый животный рёв изумления. Золото!!! Но то был не просто массивный слиток, как показалось вначале. Старик держал в руках старинную книгу изумительной работы ― из чистого золота. О, золото, магический металл! Золото, золото, золото! Ты обладаешь властью над людьми, ― лишаешь памяти, опьяняешь разум, пробуждаешь что-то древнее, первобытное. Руки Раджива сами собой потянулись к сокровищу, и лишь минуту спустя он едва промолвил побелевшими от волнения губами: «Что это?» - «Книга памяти гиперборейцев»,- объявил старик.
Один раз в жизни бывает такой момент! Да не у всех ― у одного из миллиона. Бывают же такие счастливчики ― баловни судьбы! Поворачиваются однажды планеты и звёзды в нужное положение, срабатывает небесный механизм ― и Шлиман находит свою Трою. Говард Картер ― гробницу Тутанхамона. А Раджив держал в руках таинственную книгу легендарных гиперборейцев! И он, едва прикоснувшись к тайне тысячелетий, уже почувствовал дыхание судьбы, лёгкий ветер из глубины веков. Сознание возвращалось к нему: дикарь засыпал, вновь пробуждался учёный. Раджив пожирал книгу глазами: размер её приблизительно 20*20*5 см. Вес ― около 10 кг. Обложка представляет собой золотой лист толщиной 3-4 мм с нанесённым с помощью пайки филигранным узором из золотой же сетки с вкраплениями изумрудов. Да это же карта звёздного неба! Странные буквы, похожие на старославянские, образуют загадочную надпись. Книгу так просто не открыть, страницы скреплены застёжкой с хитроумным замком.
печенье ( совр.) - пачана /pacana/ - 5000 лет до н.э.
Какое мастерство, какое великолепие! Это был шок. Разряд в сто тысяч вольт! Полёт на Марс! Восхождение на Эверест! Раджив словно пожал руку самому Господу Богу. О-о-о, эта чудесная книга так тяжела, ― она перевесит все книги Земли! Там, внутри, - невообразимые тайны и удивительные открытия! Раджив вдруг представил себя на трибуне в переполненном зале Бомбейского Университета: его доклад называется «Уникальный памятник письменности пятого тысячелетия до нашей эры и древняя Гиперборея». Наконец-то ему присвоят степень доктора наук! Боже мой, он получит всемирную известность и славу! От всех этих невероятных событий и переживаний он почти потерял сознание, как вдруг ― бабах! - он действительно потерял его от сильного удара сзади табуреткой по голове. Падая без чувств, учёный инстинктивно вцепился мёртвой хваткой в книгу и замертво рухнул на спину, прижав её к животу. Во взъерошенном диком животном с выпученными глазами и оскаленным ртом, сжимающим остатки табуретки, с трудом можно было узнать Щепкина. Глаза его полыхали дьявольским блеском. - «Книга ― моя!!! - прорычал он. ― Я сам женюсь на этой Акуле!» Мутным красным глазом обвёл он горницу, натыкаясь лишь на обезумевшие волчьи взгляды.
Хотите узнать, кто по-настоящему сидит в библиотекаре, балерине или профессоре химии? Суньте им в руки старинное золотое ожерелье или бриллиант в семьдесят карат. И вы увидите тогда, что оборотни существуют! На ваших глазах с интеллигентов слезет клочьями кожа, уступая место жёсткой шерсти. Вы услышите звериный рык вместо слов. В их глазах вы увидите растерзанную плоть соперников, что посмеют стать у них на пути. « Бей его!», - пронзительно закричала Плотникова. Это был сигнал! Неробей схватила кого-то за волосы. Балабанов накатил Белокопытову в челюсть. Молотя друг друга наотмашь, вцепляясь в волосья, царапаясь и кусаясь, мужики и бабы, деды и бабки ринулись напропалую к заветному сокровищу. Оглушительный выстрел из ружья сорокового калибра заставил всех присесть и заткнуть глотки. Несколько секунд было слышно, как осыпаются щепки с потолка. Посреди избы стоял отец Акулины с дымящимся ружьём в руках. «Тронется с места какая тварь, ― убью на месте! Вот моё последнее слово: кто женится на доченьке, тот и получит книгу!»
* * *
... На миг все замерли, ошеломленные, словно прилипли к стульям, время липко тянется - минуту, две, час... Незнамо сколько прошло.
Ни шелохнется, не скрипнет стулом никто.
Завораживающим древним золотым сиянием мерцает книга и приковывает взгляды.
Сизые щупальца заката протянулись в окно, жадно шевелятся на стенах, одежде гостей, подбираются к книге...
Долго ли, коротко ли, оживились снова гости, загремели тарелками и ложками, загомонили, завосклицали, предались опять веселью! Пир горой! Но что - то уже не так в горнице, как было.
путник ( совр.) - патхика /pathika/ - 5000 лет до н.э.
Новая госпожа здесь - Акулина! Царит она за столом, королева, ведьма, колдунья, чертовка! Будто гвоздями намертво приколотила к себе гостей, приворожила.
Мужики, как приклеенные, только ее и обхаживают, в рот глядят, яства подкладывают, подхохатывают угодливо, на шутки Акулиныны откликаясь, лизоблюдят, угодничают, пресмыкаются.
Гипноз крепчает.
Мужики в плену у Акулины, повязаны по рукам и ногам, а концы у нее в руках. Только бровью поведет, только губой шевельнет, да что там, глянет лишь - и готово: пляшут, кривляются , снуют вокруг женишки - марионетки, по ее хотению.
А Плотникова и Неробей - позабыты, брошены, в уголке стола. Некому поухаживать за ними - все кавалеры Акулиной заняты!
Сидят они, онемев от возмущения, только лица от злобы и ревности дергаются, словно кипят.
- Ишь ты, красотка выискалась! Лупоглазая грязнуля! Деревня! Уродина!
А мужики... Кобели - сучку учуяли! Обхаживают! Чем же она их взяла?! Безголовые!
И Балабанов туда же! Вляпался! В навоз! Фу!
Щепкин тоже со стороны весь это спектакль наблюдает.Он язва еще та!
У него вообще с детства привычка - не доверять никому и ничему.
Усвоил закон джунглей - в этом жестоком мире каждый стремится надуть ближнего, околпачить, ограбить, оглушить, подножку подставить, спихнуть в пропасть... Человек есть человек... Разбойник, предатель и лихоимец. Хищник! По натуре, по определению!
- Слышь ты, отец!- поднялся с места Щепкин.
А ну, тише вы! - прикрикнул он на расходившихся гостей, обрезал вмиг веселье и гомон, как ножом червоточину с яблока.
Удивленная гримаса тишины.
- Вот ты нам зубы заговорил своей книгой, а скажи, любезный, как на духу, она не позолоченная у тебя часом, книга - то, настоящая?!
Не подделка?! Cейчас умников развелось - как грибов!
Не фуфло приданое твое?!
Как докажешь, что книга древняя, магическая?! Отвечай!
Неробей злорадно - радостно хихикнула.
Женихи отвалились наконец от Акулины, словно сытые пиявки, отрыгнули, перевели дух, да и призадумались.
Действительно, папаша, за что боремся?!
От обиды трясутся губы и поджилки у старика, течет слеза жгучая по щеке.
Встает старик и молвит слово горькое.
радоваться (совр.) - храд /hrad/ - 5000 лет до н.э.
- Дураки вы, молодежь желторотая!
Книга - настоящая!
Мне бабка родная ее завещала, беречь наказала как ока зеницу. А ей - ее бабка! А той - ее! Из глуби глубокой книга эта, из тьмы стародавней.
Из Гипербореи самой!
...Было время, пращуры наши жили в стране счастливой, в Гиперборее, на полюсе северном!
Сейчас там снег да медведи белые, а тогда львы бегали, слоны да страусы. Теплая страна была, райская.
Предки умники и искусники великие были, мастера. Города такие ставили - закачаешься! Не чета нынешним!
На птицах самолетных по всему свету летали!
Землетрясения умели предгадывать!
... Мне бабка моя сказывала про диковину древнюю - был у них там в столице гиперборейской на полюсе дом - высотой - километр!
И сады в доме том свои были, и пруды, и парки , и бани, и конюшни! Диво дивное!
Раз в год из дома жители вылазили наружу - свежим воздухом подышать!
Все было да сплыло! До потопа было великого!
Погибла Гиперборея, все порушилось!
Старик смахнул слезу.
Да вы сейчас сами все увидите. Он любовно погладил по коже переплета книгу, как живую.
Отправлю сейчас вас туда, в Гипербореечку родимую, к предкам на свидание!
Чтобы не сумневались в книге - то!
Ну, кому по малой нужде надо! На дорожку! 5 минут на сборы!
Задвигались, загремели стулья, поспешили гости на двор, потягиваясь, покурить, поразмяться - и скорее обратно за стол, любопытно, что же дальше будет?!
Старик перекрестился, бережно раскрыл книгу, полистал прямо на столе, нашел нужное место.
" ...Ай люли, люли ..."
Никто не ожидал. Запел старик!
И хлебнули гости ртами разинутыми густого тягучего стариковского баса, насытились вмиг древними тайными словами.
светлый (совр.) - швета /sveta/ - 5000 лет до н.э.
"Ай, люли, люли..."
Сонные слова. Странные слова. Тайные слова.
Песню старик пел не простую, колыбельную.
Сразу всех в сон потянуло. Сильно потянуло, неудержимо, повлекло в бездну черную, потащило, как на аркане...
"Ой, люли..."
Балабанов укачивал себя в такт словам, качая ногой.
Веки свинцом наливаются, тяжелеют, туманится голова... Полетели...
Все уже спят, там, где пир гудел назад минуту...
Спят гости на креслах и стульях, кто набок завалился на соседа, кто рухнул на стол головой, кто назад , к стенке, откинулся.
Спит Акулина, уронила голову на блюдо красивое, Балабанов спит у нее на плече, на другом - Раджив. Щепкин под столом развалился.
Спит и старик щекой на книге золотой.
Вспыхивают и гаснут, бродят по лицам, бокалам и стенам неясные пятна , улыбки и тени. Золотые отсветы дальних веков. Воспоминания. Тайные мечты, голубые надежды...
