Бессонную ночь прогнал едва затеплившийся в окнах рассвет. Ройзенблатт поёжился на жёсткой лавке и, с отвращением вдохнув смолистый воздух горницы, повернулся набок и тупо уставился в бревенчатую стену. Настроение было хуже некуда: вчера получил грозную шифровку из Центра. Книгу им подавай, да побыстрей! А у него ни одной зацепки, ничего! Это во Вьетнаме просто было ― пришёл, увидел, убил. А здесь, в Лебедяни, ему противостоял противник опытный, хитроумный и неуязвимый. Уже больше недели он в этой забытой богом глуши, а где же ― он спрашивал себя - следы, улики, факты? Только лебединые перо в кармане да дерьмо на сапогах после посещения полоумной птичницы. Может, сегодня повезёт? Прервав его невесёлые размышления, в горницу внезапно, без стука вошла Акулина.
Он, поймав себя на мысли о том, что эта девушка, чем-то неуловимо похожая на Мерилин Монро, нравится ему всё больше и больше, вопросительно посмотрел на её соблазнительно покачивающуюся грудь.
_ -Тут вас спрашивают. Дело срочное...
_ -Зови! - буркнул Белокопытов, вскакивая и натягивая брюки.
В комнату ворвалась озорная рыжая деваха, волоча за собой упирающуюся худенькую подружку с заплаканными глазами. _ - Иди, иди, тебе говорят! Больше ведь никто не поможет! Извините, Николай Иванович, что мы так рано, но тут преступление века! Я по секрету узнала, что вы сыщик знаменитый из ФСБ, ещё с Дзержинским работали, а давеча такое с Элеонорой приключилось! - слова так и сыпались из рыжей девицы горохом, в то время как её голубые глазки обшаривали его с головы до ног. Худенькая её спутница была явно чем-то измотана и едва держалась на ногах. - Цыц, кралечка! - рявкнул Белокопытов - Давайте всё по порядку!
- Он усадил девушек на скамью и послал Акулину за чаем. Рыжая ― её звали Снежана ― поведала удивительную историю, которую Белокопытов выслушал с нарастающим удивлением и изумлением.
мать ( совр.) - матри /matri/ - 5000 лет до н.э. Происшествие приключилось два дня назад, в четверг. Неразлучные подружки, Снежана и Элеонора, ждали этого дня, вернее, ночи, давно. Ждали и готовились. Расспросив заранее подробно 90-летнюю бабушку Марфу, юные искательницы приключений решили узнать свою судьбу с помощью старинного гадания. И вот глухой ночью, в полнолуние, выбравшись тайком из тёплых кроваток, они направились в заброшенную баню на краю села.
Баня эта стоит на перекрёстке дорог и слывёт прибежищем нечистой силы, но, тем не менее, притягивает девичье население Лебедяни словно магнитом. Можно, конечно, погадать на будущего мужа и попроще, ― вытягивая наугад полено из поленницы, подслушивая чужие разговоры или кидая через плечо всякую дребедень. Но любая местная девчонка знает, что страшные гадания с привлечением нечистой силы ― самые верные.
Итак, была ночь, луна, баня. И Домовой ― он уже всё знал про их будущее. Снежана и Элеонора в точности выполнили инструкцию бабушки. Раздевшись в предбаннике, девушки зашли в парильню, захватив с собой по обыкновенному ситу для просеивания крупы с крупной ячейкой и пару лучинок со спичками. Дрожа от страха, голыми задами уселись на полок, повторив трижды шёпотом древний заговор: «Банная доска-половица, банная водица, банный полок, банный потолок с банным хозяином Домовым. Покажу тебе, чем рожают, а ты покажи мне, что меня ожидает». После этого Элеонора и Снежана попятились задом к печи, не оглядываясь. Подступившись к ней вплотную, поочерёдно захватили по горсти золы вместе с камнями, ― сколько вошло в руку. Тут же зажгли лучинку и просеяли свою добычу, отделив и посчитав камни, оставшиеся в сите.
Снежане повезло, ― её четыре крупных камешка означали для неё счастливое будущее ― любящего мужа, троих детей и достаток в семье. Элеоноре же досталось восемь мелких, и это сулило ей каторжную жизнь ломовой лошади в нищете и постоянных заботах. От разочарования и суеверного страха она разревелась, закричала «Мерзкий Домовой!» и выскочила в предбанник. Вот тут-то всё и случилось. Издав леденящий душу вопль, на неё кинулось нечто, неясная жуткая тень, обдав неприятным запахом, ощутимо шлёпнув по мягкому месту и стремительно исчезнувшее в проёме двери. Шок от встречи с Домовым ― Элеонора не секунды не сомневалась, что это был он, ― был так силён, что она потеряла сознание. И вот она уже две ночи не спит, трясётся от ужаса, ежесекундно ждёт нового нападения и уверена, что Домовой будет ей мстить ― ведь она оскорбила его тогда, в бане, месте священном для всякой нечисти.
- Я лично думаю, что это кто-то из местных хлопцев пошутил, - закончила рассказ Снежана. - Что же вы от меня хотите? - буркнул Белокопытов. - Ну, как же, - воскликнула девушка, захлопав в изумлении густыми ресницами, - да вы с вашим опытом в два счёта этого шутника вычислите, и успокоится, выздоровеет тогда Элеонора. А так ей одна дорога ― в дурдом! Белокопытов бросил взгляд на потерпевшую, которая, мелко дрожа, уставилась в одну точку с каким-то скотским выражением лица, и понял, что Снежана права.
ляля ( девушка) ( совр.) - лала /lala/ - 5000 лет до н.э.
Раньше, до приезда в Россию, Ройзенблатт не верил ни в домовых, ни в русалок, ни в прочую потустороннюю нечисть. Он слишком много повидал за годы службы в разведке и был уверен, что все чудеса на Земле совершаются хитроумными людьми с целью обмана, подлога или мистификации. Но здесь, в Лебедяни, он уже не был так категоричен. Тут творилось такое... Перекрестившись, Белокопытов нервно зашагал по комнате. Как же всё-таки смелы эти русские девушки! Придти вдвоём, ночью, на свидание с невидимой жуткой сущностью! Б-р-р! Ему по-человечески было жаль девчонок, и хотелось им помочь. Но стоит ли ввязываться в это дело? Возможна ли хотя бы какая - то связь между пропажей Книги и происшествием в бане? Думай логически, старина! Что могло там случиться? Итак:_
- нападение Домового в ответ на нанесённое девушкой оскорбление? Маловероятно. - Шутка незадачливого ухажёра из числа местных жителей? Очень может быть. - Хитроумно разыгранное представление с целью банальной кражи? Да, возможно, но зачем такая сложность? И всё-таки эта версия показалась ему интересной. Он резко повернулся к оторопевшей Снежане, угрожающе наставив на неё указательный палец: «Вспоминайте! Там, в бане, у вас пропало что-нибудь?»
- Что вы, Николай Иванович, в баню ведь для гадания нельзя с ценностями заходить! Мы как положено, заранее дома все крестики, кольца и серёжки сняли и оставили... Ой, батюшки-матушки! - вскрикнула вдруг Снежана, ― И точно ведь, я забыла совсем, браслетик-то мой - тю-тю! Дрянь браслетик, дешёвка китайская пластмассовая, но нет его, пропал!
Белокопытов навострил уши словно кот, почуявший мышь. - Давайте поподробнее! Как выглядел браслет?_
-Узенький такой, блестящий под золото, мне его на сдачу дали в магазине. - Где именно он пропал? - Точно в бане, вернее, в предбаннике, я когда раздевалась, и его сняла, - пояснила Снежана.
Белокопытов теперь уже и сам задрожал от волнения: его осенила вдруг неожиданная мысль. Итак, во время гадания из бани пропал не имевший ценности браслет, похожий на золотой. Но ведь что-то подобное случилось и в день пропажи Книги, когда наряду с ценными украшениями гостей исчезли и недорогие блестящие ложки! Неужели действовал один и тот же преступник? И если в случае с Книгой следов он не оставил, то здесь они могли быть! - Хорошо! Я берусь за это дело! - Белокопытов остановился напротив Снежаны, ― Раздевайтесь!
- Что-о?! Да за кого вы меня принимаете? - девушка даже покраснела от возмущения. - Да я не вас имел в виду, успокойтесь. Мы сейчас здесь следственный эксперимент проведём. Элеонору Домовой бил по заднице? Значит, должен след остаться. Отпечаток. Волосок какой- нибудь. Улика. Надо же начинать с чего-то? Снежана вздохнула с облегчением и с видимым удовольствием помогла Элеоноре, по-прежнему находящейся в тупом оцепенении, улечься на лавку.
- Подождите, я сама сначала посмотрю! - Снежана осторожно оголила зад подруге и в восхищении уставилась на сыщика, ― Нет, ну какой же вы умница! Есть след!
лизать ( совр.) - лих /lih/ - 5000 лет до н.э.
Белокопытов довольно усмехнулся, достал из вещмешка складную лупу и подошёл ближе. Даже без применения специальных средств он увидел, что эта часть тела Элеоноры была самим совершенством. Нежно-розовая, пахнущая юным теплом, в романтическом окаймлении голубеньких трусиков она показалась ему каким-то дивным, немыслимо вкусным тропическим плодом и напомнила, что он с самого утра (да нет, месяца два точно!) ничего не ел. Сглотнув слюну, Белокопытов вздохнул, подтянул обвисшие брюки и принялся за работу. Итак, логика его не подвела, ― на нежной поверхности были чётко видны неглубокие ярко-розовые царапины, ― словно след скользящего удара чьими-то ногтями. Сыщик наклонился пониже и присвистнул от удивления. Во-первых, царапин было всего три, как если бы у нападавшего не хватало пальцев на руке. Во-вторых, волоски в месте шлепка были срезаны начисто, словно бритвой. В-третьих, ― Белокопытов даже приложил ладонь с растопыренными пальцами к отпечатку ― расстояние между царапинками было значительно меньше ожидаемого, ― словно на Элеонору напал ребёнок. «Загадок много - подумал он с удовлетворением, ― но это уже реальный материал, с которым можно работать». Дело того стоило, и Белокопытов решил отправиться на место происшествия немедля.
* * *
Ройзенблатт не любил русские сказки. Лет сорок назад, когда в разведшколе он помимо прочих предметов изучал культуру вероятного противника и русские сказки в том числе, у него приключился жаркий роман со знойной грудастой филиппинкой. Подруга в результате оказалась стервой и изменила ему с другом, а материал по сказкам он усвоил плохо и при сдаче зачётов с трудом отличал колобка от бублика. Вспомнил же этот забавный эпизод Алекс именно сейчас, когда прибыл со Снежаной на место происшествия.
Потому, наверное, что всё вокруг было как в русской сказке. Заросший мхом, покосившийся бревенчатый сруб бани угрюмо подмигивал подслеповатым, давно не мытым окошком. Чуть ниже, метрах в пятидесяти, в обрамлении огромных вековых елей синело озеро ― бездонное, с тёмной, почти чёрной водой, в зеркале которой плывущие белые облака натыкались на паучьи ноги прогнившего и полузатопленного причала. Где-то неподалёку глухо ухал филин. Вокруг не было видно ни души, ― местные жители явно обходили это место стороной. В густой, уже высохшей траве, сплошным ковром окружавшей баню, кое-где одиноко высились колючие кусты чертополоха; узенькая тропинка, по которой они пришли сюда, едва угадывалась.
Первым делом Белокопытов обошёл баню вокруг, матерясь и отплёвываясь от пыли. Он часто приседал и подолгу всматривался в траву, надеясь обнаружить случайно оставленные следы присутствия человека, ― будь то поломанные стебли, мусор или брошенные окурки. И, наконец, удача! По слегка примятой траве он определил, что заброшенной тропкой, ведущей из бани к берегу озера, кто-то совсем недавно воспользовался, причём его спутница на вопрос, ходили ли они с Элеонорой к пруду в день происшествия, ответила отрицательно. След этот терялся на слежавшемся, словно камень, песке берега. После этого Белокопытов битый час миллиметр за миллиметром исследовал баню изнутри, ползая на карачках с лупой. Ничего! Ни волоска, ни пылинки, ни бумажки!
лепка ( совр.) - лепа /lepa/ - 5000 лет до н.э.
Ему совсем не хотелось оставаться в этом жутковатом месте в сумерках, а предзакатное солнце уже заглядывало своим красным подмигивающим глазком в банное оконце.
- Пошли отсюда! - Белокопытов напоследок двинул хлипенькую входную дверцу ногой. И тут в закатных лучах, на открывшейся с визгом несмазанных петель дверце что-то блеснуло внизу, у самой земли. Сыщик стремительно нагнулся, ещё не веря в свою удачу. На внутренней стороне дверного полотна, в расщелине ветхой доски застряла, притаилась одна-единственная, очень крупная, рыбья чешуйка. Белокопытов осторожно достал её пинцетом, аккуратно уложил в крошечный пластиковый пакетик и бережно спрятал в своё ветеранское удостоверение. Чем дольше размышлял Белокопытов, тем всё более утверждался в мысли, что в Лебедяни, в этом, безоблачном на первый взгляд, провинциальном городке с конфетно-обёрточным блеском центрального собора, уютными живописными улочками и гостеприимными улыбками жителей не всё ладно. Да-да, не всё спокойно: здесь живёт, промышляет, властвует и царит Вор. Вор с большой буквы - осторожный и дерзкий одновременно, наивный и хитроумный, гениальный, одним словом. Никто никогда не видел его на месте преступления. Никто не может описать. Так, только неявные догадки, смутные предположения, противоречивые слухи. Но ведь многочисленные пропавшие ценные вещи горожан, не говоря уже о Книге, - не сказка! И живёт Вор где-то рядом. По улицам ходит, словно обычный житель. Смеётся втихомолку, про себя, в осознании превосходства своего и неуязвимости. Кто же это может быть?
Да кто угодно из десяти тысяч лебедянцев. Может, мужичишко-плотник какой-нибудь неказистый или девушка-продавщица симпатичная из сельпо. Или старушка-одуванчик, что семечками на площади торгует. В любом случае ума он необычайного, выдержки и хитрости исключительной. Это ж надо суметь такие дела провернуть! Гениальные преступления, красивые и даже в чём-то эстетически привлекательные. Белокопытову на ум и слово подходящее, им же придуманное, пришло по такому случаю: "кража-песня". Нет, ну как тут не восхититься? Один случай краше другого. Вот и Балабанов только что был с докладом: месячной давности происшествие в доме на Горбатой улице. Почерк тот же. Преступление совершено дерзко, среди бела дня; свидетелей нет. Вот суть дела. Любой местный житель покажет вам этот дом, что на Горбатой улице, совсем недалеко от собора и центральной площади со звучным названием Лебяжий Двор. Приметный такой домик, вернее сказать, домище. Да нет, домяра. Или домина? Да ладно - дворец это. Дворец и есть. Четыре этажа. Резные колонны, башенки затейливые. Домик для гостей у въездных ворот во дворе, в котором охрана дежурит круглосуточно. Чёрные лимузины шикарные туда-сюда целый день. Хозяин в белоснежной рубашке. По два перстня с бриллиантами на каждый палец. В общем, обычная трудовая многодетная российская семья там живёт. Жена гадает, муж деньги считает, дочка-красавица подрастает. И вот, словно гроза среди ясного неба: Украли! Ограбили! Да-да, именно их, что за трёхметровым каменным забором. Муж в бешенстве! Жена в обморок! Дочка в слёзы! Похитили-то её вещь, дочкину. Дорогая штука, пикантная. Соседи по секрету рассказали: пропали сохнущие среди прочего белья, прямо с верёвки, трусы дамские, дорогущие, золотой нитью вышитые, в самом Париже купленные. И смех, и грех...
легкий ( совр.) - лагху /laghu/ - 5000 лет до н.э.
Итак, по-порядку. Примерно в 13-00 горничная вывесила бельё для просушки. В 14-00 охрана, спустив с цепи сторожевую собаку-волкодава, отправилась обедать в гостевой домик. Спустя несколько минут охранники внезапно услышали сначала злобное рычание, а затем и яростный лай собаки, очень быстро перешедший в жалобное повизгивание. Всё это произошло стремительно, в течение каких-то секунд. Выскочившие во двор молодцы обнаружили забившегося в угол двора волкодава, испуганного не на шутку, с разодранным до крови носом. Немедленно были проверены все хранившиеся в доме деньги и ценности. Всё оказалось на месте, за исключением злополучных золотых трусов.
По горячим следам преступление расследовать не удалось; домочадцы не заметили ничего подозрительного. Правда, на следующий день один из охранников вспомнил, что за мгновение до происшествия он боковым зрением заметил в окне промелькнувшую над двором странную тень. Другой же утверждал, что примерно в это время слышал гул пролетавшего над Лебедянью самолёта.
В общем, скандал приключился знатный. Уже через час после случившегося на ноги была поднята вся милиция района, а уже вечером Горбатую улицу посетил друг семьи, депутат из Москвы, - утешал потерпевшую. Тем не менее, все грандиозные усилия по розыску преступника и похищенного оказались тщетными... "Однако насколько же ловко совершено это преступление! - подумал Белокопытов - И если предположить, что его мотивом всё-таки была не жажда наживы, а месть, то кто-то из числа врагов обитателей дворца сделал это мастерски, одним ударом. Нет, это была не кража. Это была кража-песня!"
* * *
Размышления Белокопытовы были прерваны самым неожиданным образом. Тишину сонной улицы нарушило вдруг истошное «Убили! Утопили! Караул!» Многоголосый шум приближался, нарастая. Он бросился к окну, удивлённый и раздосадованный.
Источником беспокойства оказалась возбуждённая толпа местных жителей, обступившая нескольких мужчин, что несли на руках чьё-то неподвижное тело. Интуиция опередила мысль: сначала неприятный холодок заставил Белокопытова поёжиться, и лишь мгновение спустя он понял, что скорбная процессия ― по его душу. Распахнулась дверь, и, разметав по горнице листы с тщательно вычерченными дедуктивными схемами расследования, его с головой накрыла волна суеты и стойкого водочного перегара. В человеке, внесённом в горницу и уложенном на лавку, разведчик с удивлением узнал Щепкина ― грязного, небритого и вдобавок мокрого с головы до ног: с его одежды струйками стекала вода.
- Что с ним? Он мёртв? - Дышит, кажись; только что из реки вынули, - ответил кто-то. Белокопытов не мешкая нагнулся над утопленником, пытаясь обнаружить признаки жизни, но в ту же секунду стремительно отпрянул назад ― настолько тошнотворным оказался запах чеснока и дрянной водки, исходивший от Щепкина. Пара ощутимых шлепков по щекам заставили его замычать, с трудом перевалиться на живот и выплюнуть полстакана воды. «Я почти схватил его», - пробормотал несчастный и затем, дрожа, заикаясь и бестолково водя руками, понёс какую-то чушь насчёт водяного, русалки и прочей нечистой силы: он был прилично пьян.
- «Переоденьте его! - брезгливо бросил Белокопытов подоспевшему Радживу и Акулине ― Может мне кто-нибудь всё это объяснить?»
куча ( совр.) - куча /kucha/ - 5000 лет до н.э.
Вперёд немедленно выступила бойкая баба лет сорока пяти, в красной куртке и чёрной хозяйственной сумкой в руке. «Всё знаю, всё видела. Из-за меня пострадал касатик. Пелагеей меня зовут», - затараторила она, махнув рукой в сторону Щепкина. Минут через пять, выпроводив посторонних, Белокопытов слушал рассказ Пелагеи за чашкой горячего чая, поглядывая искоса на храпящего под тёплым одеялом нарушителя спокойствия. Будучи профессиональным разведчиком, он не перебивал рассказчицу, размышляя про себя, отделяя зёрна от плевел, выискивая подобно старателю золото фактов в потоке словесного поноса.
Итак, Пелагея. Баба как баба. Вдова. Симпатичной не назовёшь, но и не страшная. Сохнут, однако, по ней мужчины: есть у неё изюминка одна, что заставляет всё мужское неженатое население Лебедяни неровно дышать в её сторону. Пенсионерка она ― двадцать лет преподавала в начальной школе! - и пенсию исправно получает. Для большинства же нигде не работающих местных мужиков эти неполные четыре тысячи рублей ― целое состояние. Но не так проста Пелагея, чтобы на неотёсанное мужичьё бросаться. Вот кабы такой как Штирлиц попался из «Семнадцати мгновений» (уж больно она влюблена в него, фильм знаменитый больше сотни раз смотрела) или там сыщик какой известный ( детективные сериалы она просто обожает!) - другой бы разговор получился. А так одна и одна. И потому подробно так про всё это рассказывает, чтобы понятно было: с пенсии всё и началось.
Сегодня утром принесла почтальонша деньги, а это ж праздник какой для лебедянца! Вот и решила Пелагея отметить это дело ― в магазин собралась. Нашлись скоренько и сапожки, и курточка новые, и пошла она гоголем вдоль берега речки, да через мостик, да на пригорок, да и магазин здесь. И хотя ещё дома решила купить лишь палочку колбасы сырокопчёной и бутылочку пива, пенсию всю забрала с собой в кошелёчке ― похвастаться перед соседями захотелось. Купила что надо ― и назад.
А колбаса-то ароматная попалась, такая аппетитная, что не выдержала Пелагея соблазна, откусила кусок добрый, а остаток в сумку бросила. Уж и с пригорка спустилась, и речку через мостик перешла ― вот он, дом, руку протяни, да неладное заметила. Хвать сумку ― нет кошелька! Нет колбасы! А на сумке-то, спаси Господи! - во всю ширину разрез воровской, словно бритвой полоснули. «Ограбили! Убили! Без ножа зарезали!» - закричала. А тут этот-то, утопленник будущий, как раз навстречу идёт. Услышал, на помощь кинулся: « Где вор?!»
Рассказ неожиданно прервал Щепкин, вскочивший вдруг и усевшийся на скамье в хмельном недоумении, тряся головой и тупо глядя перед собой красными глазами. «А этот ваш, - Пелагея повела на него глазами ― ну и растяпа! Искать вора кинулся, пьяный-то! Поначалу в камыш сунулся, а потом уж на мостик побежал и давай под него заглядывать, грозить кому-то, мол, поймаю тебя, подлый вор! И это посреди реки! Алкаш! У нас своих таких пруд пруди! Понятное дело, свалился в воду, заголосил во всю дурь. Хорошо, мужики следом шли, выловили».
Внезапно Щепкин, утробно зарычав и оскалившись, медведем пошёл на Пелагею, угрожающе раскинув руки. «Врёшь, подлая тварь! Да я почти изловил ворюгу! Из-за тебя же чуть не утоп, сучка!» Пошатываясь и не упав за малым, повернулся к Белокопытову.
- «От Щепкина не уйдёшь, Щепкин ещё всем покажет! Видел я вора-то! Нюх у меня особый... Лебедь это... Гнида хитрая. Под мостик заглянул, а он там, тварёныш, прячется - колбаса в клюве. Не поскользнись я тогда, свернул бы ему шею! Ты говоришь, почему тонуть начал? Да я с детства как рыба плаваю, и после двух бутылок водки Волгу переплываю туда-обратно! Лебедина эта в воде на меня напала, и давай на дно тянуть. Здоров, чёрт!»
курлыкать (совр.) - кур /kur/ - 5000 лет до н.э.
Закончив монолог отрыжкой, Щепкин утёр слюнявый рот. Белокопытов брезгливо отвернулся к Пелагее.
- «Всё ясно с ним: белая горячка. Но вы-то как думаете, кто мог кошелёк украсть?» Та неожиданно усмехнулась довольно. - «Повезло мне: нашёлся кошелёк. В сумке подкладка оторвалась, он и завалился туда!» - «А колбаса?», - растерянно вымолвил Белокопытов.
- «Пропала, родимая! - Пелагея притворно вздохнула, повела глазами, отчего грудь её плавно качнулась, и, понизив голос, продолжила ― Николай Иванович, а у вас есть, где остановиться в Лебедяни? А то у меня место есть, пожалуйста, если что...» Белокопытов обалдело покачал головой, выругался, плюнул и отправился спать.
